Союз в лицах

Евгений Пашкин: «Я занимаюсь вопросами инженерной реставрации памятников»

О роли инженерной геологии сохранения и реставрации памятников архитектуры, о прошлом и современном строительстве в Москве Евгений Меркурьевич рассказал в интервью для нашей рубрики.

О роли инженерной геологии сохранения и реставрации памятников архитектуры, о прошлом и современном строительстве в Москве Евгений Меркурьевич рассказал в интервью для нашей рубрики.

- Вы коренной москвич. Как гидрогеолог с большим стажем Вы видите то, что скрыто под землей. Расскажите об этой связи внешнего и внутреннего пространства нашего города.

- Я до тридцати пяти лет жил на площади Маяковского и очень гордился тем, что там находится самая красивая станция метро, на открытии которой в сентябре 1938 года я был с отцом. Меня поразили тогда мозаичные панно художника Александра Дейнеки и колонны, оформленные нержавеющей сталью и редчайшим минералом родонитом. Первые школьные годы я провел в военной Москве. И сейчас я часто вспоминаю осень и зиму 1941 года.

Позже, в конце пятидесятых годов я работал в институте «Метрогипротранс» и по дороге на работу стал замечать в парусах над колоннами странные течи, поскольку станция по моим сведениям была построена в глинистых породах.  А с годами водопроявление на станции усиливалось. При строительстве второго выхода, в перегонном тоннеле на участке торможения составов сотрудники ЦНИИСа при «Метрострое» провели работы по оценке влияния вибрационных нагрузок на поведение пород за чугунными тюбингами обделки. К этому времени количество вагонов в составе увеличилось до восьми и резко возросла вибрация при торможении, которая привела к уплотнению глин в основании тоннелей и образованию над сводом тоннелей зон отлипания.

Позже в архивах Академии наук СССР, в документах главного эксперта строительства первой и второй линии московского Метрополитена академика Ф.П. Саваренского я прочитал о том, что в средней части глинистой толщи станции «Маяковская» был встречен прослой обводненных известняков с небольшим напором. Поскольку «Маяковская» была первой в мире станцией колонного типа и глубокого заложения, в конструкции которой нет ни одного замкнутого тюбингового кольца,  такая конструкция  после обводнения глинистых грунтов стала бы воспринимать опасное для нее боковое давление.

Когда при Лужкове возникла полемика о закрытии станции метро «Маяковская», я на техническом совете в «Метрогипротрансе» внес предложение о том, чтобы полностью изолировать от станции этот метровый прослой известняков, по которому в зону отлипания попадала вода. К сожалению, причину ликвидировать не удалось, а нейтрализовали лишь следствие, заполнив зону отлипания эпоксидной смолой.

Похожая ситуация сложилась на радиальной и кольцевой станциях метро «Белорусская», «Красные ворота» - они тоже текут. Московский метрополитен нуждается в хорошем слежении за его состоянием. Слежение, к сожалению, проводится только за путями. Но и другие стороны уникальных подземных сооружений метро, героически построенного в тридцатые годы в сложных инженерно-геологических условиях, должны находиться под постоянным наблюдением. Техника проходки тогда была очень примитивной, уже позже стали применять слабо механизированные щиты. Только сейчас появились комбайны, которые полностью исключают пребывание человека в забойной части. Для этой технологии московские условия не являются сложными. Однако в проектах обязательно должны уточняться слабые звенья структуры массива горных пород. Я имею ввиду глубинные размывы Пра-Москва реки и связанные с ними трудности проходки тоннелей. На границах этих участков необходимо делать своеобразные томограммы строения границ этих размывов.

- Мы много говорили о метро. А что Вы думаете про наземный транспорт - новую Кольцевую железную дорогу?

- Я дважды в неделю езжу в институт на этом поезде. Мне очень нравится, что иногда ты видишь прекрасные берега, набережные. Этого ракурса восприятия красивейших мест Москвы мы были лишены. Конечно, есть недостатки проектирования, например на станции «Хорошево» очень сложная  пешеходная доступность к остановке общественного транспорта с использованием надземного пешеходного перехода, который не связан со станцией железной дороги. Картиночная система проектного изображения лишена понимания того, как человек будет с этим взаимодействовать. И это на практике привело к очень серьезным ошибкам, создающим опасность для пешеходов и водителей.

-   Вы участвовали в  реставрации нескольких памятников. Расскажите об особенностях их «подземной» реставрации.

-  Я не архитектор и не реставратор, и занимаюсь вопросами инженерной реставрации памятников. Меня, прежде всего, интересует техническая суть памятников, которые просуществовали до пяти-шести столетий и превысили в те же пять-шесть раз гарантийную норму существования инженерного сооружения.  Эти памятники страдают хроническими заболеваниями – химическим или физическим выветриванием кладки, деструкцией кирпичной кладки, следами биопоражения белого камня в нижней цокольной части и т.д. Есть памятники, которые в результате процессов техногенеза «погрузились» на два-четыре метра в толщу техногенных грунтов. В этих условиях происходит скрытый процесс физического разрушения несущих конструкций. Искусствоведческие подходы в реставрации нужны, но до этого памятник должен быть приведен в здоровое физическое состояние. Известный историк русской архитектуры, реставратор Евгений Васильевич Михайловский писал: «Реставрация памятников архитектуры представляет собой чрезвычайно сложный процесс, специфические особенности которого с трудом улавливаются и понимаются далеко не всеми. Даже у самих реставраторов иногда отсутствует ясное представление как о целях и задачах реставрации, так и об особенностях ее методики в самом широком ее истолковании».

Архитекторам нужны знания по инженерной геологии, потому что все сооружения, которые проектирует архитектор стоят на земле. Даже одно из Семи чудес света - Висячие сады Семирамиды опорами стоят на земле.

В свое время был очень удачный проект сохранения церкви Всех Святых на Кулишках с помощью ее подъема. Сейчас этот храм вывешен на двухсот двенадцати сваях задавливания, которые опираются на глины и известняки верхнего карбона. Были проведены работы по подготовке его подъема. Но, к сожалению, этот проект не удалось осуществить до конца.

- Что профессор с двадцатипятилетним стажем преподавания предметов по сохранению историко-культурного наследия в России может посоветовать своим студентам?

- Я преподаю специализацию «Инженерная геология исторических территорий» у себя в институте. А также читаю лекции на курсах повышения квалификации по инженерно-геологической диагностике деформации памятников в Институте искусства реставрации. Я считаю, что идеи и ученики – это то, что должно остаться после ухода преподавателя из жизни. Все остальное шелуха. Я надеюсь, что Россия дождется того времени, когда в ней появится много умных и талантливых людей.

Беседовала Екатерина Качалина